Стихи, которые понравились

Ив. Лазаревский. «…петербургский «холодный букинист» старик Семен Андреевич, по прозвищу Гумбольдт. …».
Ив. Лазаревский. Среди коллекционеров. 1914
Редкие русские издания.  (ч.10).

Одними из дольше все державшихся «холодных букинистов», и притом едва ли не самый характерной фигурой среди них, был петербургский «холодный букинист» старик Семен Андреевич, по прозвищу Гумбольдт. Многие из старых любителей книг обоих столиц (он и в Москву наезжал) помнят его и до сих пор.
Это был презанимательный тип. Откуда он родом, как были его настоящие имя и фамилия, никто не знал. Вероятнее всего, что и сам старик точно не смог бы ответить на эти вопросы, Гумбольдтом его назвал кажется Салтыков-Щедрин (он был поставщиком всех членов редакции «Современника»); и действительно по внешности он очень походил на знаменитого ученого. Он выделялся среди товарищей большой начитанностью, пытливым, саркастическим умом; любил поговорить со «стоящими людьми» о политиках и разных государственных вопросах, нередко высказывая столь здравые мысли, что можно дивиться, как может так судить простой полуобразованный букинист.
Гумбольдт презирал, как он сам говаривал, «регламентацию жизни». По тогдашнему строгому времени прожить в Петербурге без паспорта нельзя было ни дня, а Гумбольдт прожил, никому не предъявляя своего вида, в течение восьми лет. Он так поступал не оттого, что не имел паспорта, а, просто-напросто, потому, что считал это лишним, как находил лишним иметь квартиру или какое-либо имущество, кроме книг. Если он ходил в баню, что случалось с ним не так часто, то тогда он покупал новое белье, а заношенное оставлял в бане. Где проводил он ночи, не имея даже постоянного угла, — неизвестно; вероятно, в гостиницах, где его знали, на постоялых дворах, а летом – прикорнув где-либо на садовой скамейке.
Круг своих покупателей, главным образом, состоявших из литераторов того времени, ученых и самых видных собирателей,. он не расширял, работая только среди знакомых лиц. Но, вероятно, доходы его были не малы. У него была страсть игры на бильярде и посещение первых театральных спектаклей. В один вечер он свободно проигрывал сотню рублей и не было ни одного, хотя сколько-нибудь выдающегося спектакля, который бы не посетил Гумбольдт, не стесняясь платя за места. И странно бывало, рассказывают старые собиратели, встречать его в своей обычной одежде в первых рядах партера среди нарядной публики.
Старые книги Гумбольдт знал, действительно, превосходно. Знал, где и как можно достать, и то, что другим во век не удалось бы приобрести, он всегда получал.
Гумбольдтом интересовались и в высшем кругу столицы; он имел доступ во дворцы великой княгини  Елены Павловны и великого князя Константина Николаевича. И он не терялся, держал себя ровно, с достоинством, как в бедной квартирке литератора, так и в блестящих дворцах знати.
В литературе о Гумбольдте нет ни одного упоминания, кроме известного стихотворения Некрасова «Букинист и библиограф».
<...>Некрасов вообще очень дружелюбно относился к Гумбольдту. Они выручали друг друга во время проигрышей, и это чаще делал «холодный букинист», нежели поэт.
В половине восемнадцатых годов, когда «холодные букинисты» перестали торговать, Гумбольдт исчез из Петербурга так же таинственно, как и появился…

Отсюда: http://convolut.ru/?p=2747

...: