Цитатник. То, что понравилось в книгах

В. Пелевин пишет:Бывают занятия, спасительные в минуту душевной невзгоды. Растерянный ум понимает, что и в какой последовательности делать — и обретает на время покой. Таковы, к примеру, раскладывание пасьянса, стрижка бороды с усами и тибетское медитативное вышивание. Сюда же я отношу и почти забытое ныне искусство сочинения книг.
- S.N.U.F.F

С. Болмат пишет:Практицизм портил Валентина Викторовича. Во всем остальном это был безусловно идеальный муж. Беспомощный, неизменно молодой, тревожно-обаятельный, всегда немного и артистически растерянный и, кроме того, превосходный бухгалтер. Для повседневности он был слишком декоративен. Ксения Петровна любила слушать Валентина Викторовича, любила наблюдать за ним в офисе, в кабинете, когда он любовно вкладывал свежую ксерокопию в новенький скрипучий скоросшиватель или аккуратнейшим почерком выписывал никчемную накладную на шелестящей канцелярской бумаге. Обычные дела были Валентину Викторовичу противопоказаны. Нанять человека поклеить новые обои или отрегулировать развал колес — все это были для него геркулесовы подвиги. Он пытался, правда, тайком от Ксении Петровны, утверждать себя на поприще домашнего хозяйства — заказывал, например, рамки для семейных фотографий. В мастерской он знакомился с обаятельной приемщицей. Рамочный мастер оказывался православным практикантом. Через неделю Валентин Викторович уже пел в церковном хоре и отказывался есть тефтели по пятницам, через две недели приемщица, приглашенная на чашку чая с пирожными, украла у них последней модели карманный компьютер, оставленнный Ксенией Петровной по недосмотру в прихожей, возле телефона. Она исчезла, рамочник же, напротив, наносил еще некоторое время регулярные визиты, пил вино, разводил с Валентином Викторовичем экзегетические сплетни и один раз даже подрался на лестничной площадке с адвентистами седьмого дня, пришедшими, как водится, прозелитствовать.
-"Сами по себе": http://royallib.ru/read/bolmat_sergey/sami_po_sebe.html#20480

- Ты стал циником, - сказал Немур. - Гениальность убила в тебе веру в человечество.
- Это не совсем так, - тихо ответил я. - До меня дошло, что чистый разум сам по себе ни черта не значит. В вашем университете разум, образование, знания - все обожествляется. Но я знаю то, чего вы все не заметили: голые знания, не пронизанные человеческими чувствами, не стоят и ломаного гроша.
Я взял еще один бокал мартини и продолжил проповедь:
- Поймите меня правильно: разум - величайшее приобретение человечества! И все же слишком часто погоня за знаниями подменяет поиски любви. Я дошел до этого совсем недавно. Предлагаю рабочую гипотезу: человек, обладающий разумом, но лишенный способности любить и быть любимым, обречен на интеллектуальную и моральную катастрофу, а может быть, и на тяжелое психическое заболевание. Кроме того, я утверждаю, что замкнутый на себе мозг не способен дать окружающим ничего, только боль и насилие. В бытность слабоумным я имел много друзей. Теперь их у меня нет. О, я знаю множество народу, но это просто знакомые, и среди них нет почти ни одного человека, который что-нибудь значил бы для меня или кому интересен я.

- Дэниэл Киз

Мистер Уиттиер стоял на том, что мы всегда правы.

— Вопрос не в том, прав кто-то или неправ, — говорил он.

На самом деле мы не бываем неправы. В своем понимании. В своей реальности.

Мы никогда не бываем неправы.

Мы все делаем правильно.

И все правильно говорим.

В своем понимании ты всегда прав. Все, что ты делаешь — все, что ты говоришь, как ты себя преподносишь, — в момент совершения любого действия, это действие автоматически становится правильным.

Мистер Уиттиер подносит чашку к губам. Его руки трясутся. Он говорит:

— Даже если ты вдруг решил, что сегодня ты будешь пить кофе неправильно… из грязного ботинка… все равно это будет правильно, потому что ты сам это выбрал. И сам так решил.

Потому что ты просто не можешь сделать что-то неправильно. Ты всегда прав.

Даже когда ты говоришь: «Ну, я и дурак. Признаю, был неправ…» Ты все равно прав. Прав в том, что когда-то ты был не прав. Даже когда ты ведешь себя как последний кретин, ты все равно прав.

— Даже самая глупая мысль, — говорил мистер Уиттиер, — все равно она правильная, потому что — твоя.
<...>

Каждый из нас обречен на то, чтобы всегда быть правым. Обо всем и во всем.

В этом подвижном текучем мире, где каждый по-своему прав, и каждая мысль, с момента ее воплощения — тоже правильная, скажет вам мистер Уиттиер, есть единственная постоянная величина: то, что мы обещаем.

Чак Паланик, "Призраки", стр. 16-17: http://www.loveread.ec/read_book.php?id=10683&p=16